Избавься от гордыни - Страница 12

– Но почему?

– Потому что я хорошо знаю его и могу смело утверждать, что сейчас ему нет дела ни до чего и ни до кого, кроме сына. Он во что бы то ни стало желает его заполучить. И если я не отдам ему Шона, он просто выгонит меня из журнала.

– Успокойся, Марджи. Думаю, ты слишком драматизируешь ситуацию. – Норманн говорил спокойным, рассудительным тоном. – Фернандо не связан с мафией, он респектабельный, процветающий бизнесмен, заслуживающий доверия. Вряд ли он стал бы присоединять к своему издательскому дому далеко не самое прибыльное периодическое издание только для того, чтобы добиться опеки над сыном. Нет, Марджи, он пошел на настоящую, большую, серьезную сделку.

– Ты просто не в курсе… Эта сделка для Фернандо – сущая мелочь, пустяк, она ничего ему не стоила.

– Хорошо. – Норманн внимательно посмотрел на нее. – Но даже если поверить твоему утверждению о том, что он купил журнал с определенной целью, все равно ему не удастся достичь ее. Кроме денег, а также соответствующей личной просьбы, с которой он вправе обратиться к тебе в суде, никаких других способов перетянуть к себе Шона в распоряжении Фернандо Ретамара нет и не может быть.

– Ты так считаешь? – Она очень хотела верить тому, что сказал Норманн.

– Милая Марджи, он может выгрузить перед тобой, перед кем угодно тонну долларов, но судьи все равно останутся на стороне матери. И Фернандо должен знать об этом.

– Полагаю, ты прав. – Она начала успокаиваться. – Как ты считаешь, я… не очень плохая мать?

– Ты прекрасная мать, и Шон обожает тебя. Норманн улыбнулся ей и нежно погладил по щеке. Но его прикосновение ничего не зажгло внутри нее, не вызвало переполоха чувств, не заставило биться сильнее сердце. Марджи всей душой хотела бы прореагировать на его ласку, но не смогла, и ее опять стали охватывать мрачные, панические предчувствия.

– Что ж, мне пора идти в свой кабинет. – Казалось, он не мог оторваться от ее голубых глаз. – Сяду опять за стол, разложу бумаги и, пока новый босс не покинул здание, буду делать вид, что работаю… – Не переживай так за себя и за сына, Марджи. Все у вас будет хорошо.

Когда дверь за Норманном захлопнулась, она вспомнила фразу Фернандо о том, что он всегда добивается того, чего хочет добиться, и сердце ее мучительно и тревожно сжалось. Несколько лет назад об этой черте характера Фернандо ей говорил еще Ники. Он восхищался этой чертой старшего брата. Фернандо был для него кумиром, настоящим героем. Еще задолго до того, как Марджи познакомилась с Фернандо, она узнала о нем все или почти все из восторженных рассказов Ники.

Со времени тех рассказов утекло много воды, но даже сейчас, когда Марджи вспоминала о Николасе Ретамаре, которого его родственники и близкие друзья называли ласковым именем Ники, в душе ее просыпалась старая боль.

Они познакомились в Колумбийском университете, и между ними сразу завязалась искренняя, чистая дружба. В Ники всегда горел энтузиазм и плескалось веселье, и его все любили. Где бы он ни появлялся, вокруг него сразу собиралась компания, люди начинали смеяться, шутить, радоваться жизни. Все знали его ярко-красный спортивный автомобиль, на котором он лихо подъезжал к университету, а женщины были без ума от его вьющихся черных волос и гладкой оливковой кожи.

Николас Ретамар мог выбрать любую девушку, любую женщину, которая ему понравилась бы', но ему нравилась только Марджи Уайет. И вот тут-то и загорелся весь сыр-бор, потому что, хотя Ники был чудесным человеком и нравился ей, она не любила его. После первого же его поцелуя Марджи поняла, что этот мужчина не для нее, что она никогда не проникнется к нему глубоким чувством, о чем в тот же день мягко и недвусмысленно сказала ему.

– Ты мне очень нравишься как друг, Ники, – сказала она. – Но для любви у нас с тобой слишком разные характеры, между нами налицо явная психологическая несовместимость.

– Хочешь сказать, что я слишком легковесен? Твоим сердцем может завладеть лишь мужчина, который способен метать громы и молнии? – не отступал Ники. – Тогда позволь мне хоть раз разделить с тобой постель, и я устрою тебе такой громоотвод, о каком ты до сих пор не имела никакого представления.

– Никаких громоотводов, Ники. – Мелодраматический тон, каким он произнес свою тираду, едва не рассмешил Марджи, но она все-таки сдержалась и тихо добавила: – Мы остаемся просто друзьями.

Однако он продолжал с прежней страстью преследовать ее. Ники осыпал недоступную девушку цветами и подарками, а на последнем курсе университета неожиданно сделал ей предложение. Марджи остолбенела. У нее и в мыслях не было, что у него это настолько серьезно. Но она-то не испытывала к нему никаких чувств, кроме дружеских. К тому же среди друзей, особенно среди женщин, он слыл неутомимым сердцеедом, а такие мужчины никогда не интересовали ее. И она, проявив максимум такта, мягко отвергла его предложение.

Ники внешне воспринял ее отказ довольно спокойно, без лишних эмоций; они сохранили дружеские отношения, но с тех пор Марджи старалась держаться от него на расстоянии, избегала встреч один на один, предпочитая видеться с ним только в кругу их общих друзей.

После окончания университета Марджи сразу столкнулась с проблемами трудоустройства. Она проходила собеседование за собеседованием и везде получала приблизительно один и тот же ответ: квалификационные данные у вас хорошие, но такому-то учреждению на такую-то должность нужны не юные теоретики, а сотрудники с определенным практическим опытом.

Обежав за неделю более дюжины федеральных служб и частных компаний и порядком измытарившись, Марджи в конце концов каким-то чудом зацепилась за должность младшего редактора в малоизвестной коммерческой газете «Вечерний час». Должность пустовала уже около двух месяцев, и это сразу показалось ей подозрительным. Сама работа оказалась скорее лакейской, чем творческой, зарплата была мизерной, а ломаный график не позволял заняться чем-нибудь всерьез дома или хотя бы на часик зайти к кому-нибудь в гости.